Когда пешка доходит до восьмого квадрата, игрок имеет право выбрать фигуру – независимо от того, была ли эта фигура ранее утрачена в игре или нет, – и пешка станет этой фигурой со всеми ее свойствами или решением игрока останется пешкой.
Правило XIII Введение в современные шахматы. Вильгельм Стейниц, 1889ПРИХОДИЛОСЬ ЛИ ВАМ КОГДА-НИБУДЬ СМОТРЕТЬ В настоящее зеркало? Обычные зеркала, как вам известно, показывают отражение того, что перед ними. Инверсию. Поэтому надпись кажется в зеркале написанной задом наперед. Но настоящее зеркало показывает предметы такими, каковы они на самом деле.
Одно такое зеркало есть в Нью-Йоркском зале науки, и, говорят, заглянуть в него – значит пережить головокружительное ощущение. Вы впервые видите свое лицо не таким, каким видели всю жизнь, а таким, каким видят его другие. Результат поразительный и странный.
А теперь представьте себе, что видите его не в зеркале, а на самом деле, и эта ваша реальная версия мертва. Тысячекратно усильте это впечатление – и все равно это и близко не будет к ужасу, который я испытал, глядя на собственный труп.
Нет.
Я замер, не вполне сознавая, где я. Множество противоречивых чувств боролись в моем сознании, пока я смотрел на него, стараясь осмыслить то, что вижу. Я так сосредоточился на поисках Сильвии, что даже не подумал: а что, если я встречу… его. Себя. Особенно мертвого. Это вот так умирают? Если да, то я не был готов к этому. Не готов увидеть собственное изуродованное, окровавленное лицо. Увидеть свои… останки.
В то же время я испытывал и некоторое облегчение. Он уже умер. Не придется разрешать экзистенциальный кризис, не будет болезненных дискуссий и споров, кто должен остаться с моей женой. Я могу просто уйти. Никому даже знать не надо, что он существовал. Ну ладно, несколько человек будут знать – я, Сильвия, Таравал, Корина. Мне нужно только найти жену, реактивировать свои коммы, и наша нормальная жизнь возобновится.
Я услышал, как на серый каменный пол упала капля его крови.
Подожди, это что, движение? Он дернулся?
Я протянул руку, чтобы проверить пульс на сонной артерии, но остановился. Можно ли его касаться? Я решил, что у меня нет выбора.
Мои пальцы коснулись его шеи. Вселенная не взорвалась. Напротив, левый глаз Джоэля2 открылся, перепугав меня до смерти. Я невольно отскочил.
Срань господня, он жив.
– Сильвия? – пробормотал он.
– Ты видел ее? Она жива? – заикаясь, выдавил я.
Но он только тихо застонал и снова закрыл глаз.
Я едва не сломал шею, так я несся к «Скорой помощи». Собрал все медицинские припасы, какие смог унести: пластыри, инъекции[58], кучу другого, что не знал, как использовать. Даже оставил дефибриллятор привязанным к руке – на всякий случай.
Вернувшись в погреб, я залепил самым большим куском пластыря рану на голове двойника, потом сделал ему инъекцию в бедро.
Почти сразу его лицо исказилось, колено дернулось. Эта картина была невыразимо сюрреалистической: я смотрел, как моя копия неконтролируемо содрогается. Вид его страданий заставил меня съежиться. Вот вам и опыт отделения от телесной оболочки!
– Не смей ее трогать, гад! – Его здоровый глаз смотрел бешено; он старался увидеть того, кто, как ему казалось, напал на него. Точно пойманный зверь, он пытался вырваться, порвать путы. – Я убью тебя, кретин!
– Эй, эй! – рявкнул я и заговорил тише. – Успокойся. Ты в порядке.
Лицо его слегка порозовело, хотя левый глаз, здоровый, еще казался пустым. Зрачок расширился, когда он увидел меня.
– А ты что за хрен? – Он снова попытался. – Ты…
– Я. Да.
Он окинул меня взглядом. Я знал, что творится у него в голове, и слово «смущен» нисколько этого не отражало. Он приходил в себя после самого экзистенциального кошмара, какой только можно себе представить, – только чтобы обнаружить, что этот кошмар и есть явь. Я раскрыл рот, собираясь объяснить, и снова закрыл: объяснять пришлось бы слишком многое. Не усложняй, ничтожный умишко.
– Здесь есть нож или другое оружие? – спросил я.
– На земле, – мотнул он изуродованной головой, – рядом с мертвой bruja.
Я понял, что он говорит о старухе с дырой в груди, наклонился, поднял охотничий нож и разрезал веревку у него на руках, которой он был привязан к стулу.
– Где Сильвия? – спросил я. – Что здесь произошло?
– Сильвия. – Теперь его взгляд стал сфокусированным. Он попытался встать, но сил еще не было. – Таравал. Этот козел. Я думал, он прилетел сюда, чтобы освободить ее. Но, видно, у него другие планы.
– Таравал был здесь? – недоверчиво спросил я.
– Да, и тут была настоящая веселуха. Я, Сильвия и геенномиты. Потом появился Таравал с древним дробовиком, который украл у этого кретина, и всех пострелял. Потом проломил мне голову. Думаю, он забрал Сил.
– Думаешь? – гневно спросил я. – Ты был здесь. Как ты можешь не знать?
– Может, потому, что он не докладывал мне о своих планах, прежде чем вломить по голове.
– Черт. Тот перевозчик людей, – сказал я, складывая два и два.
– Что?
– Когда я подъезжал, у подножия холма меня едва не убил дрон-перевозчик. Возможно, это были они. Теперь их ищи-свищи.
